Сказка 2.
Шарпей или шкурка не по размеру.

В давние, давние времена, когда ещё не была написана «Великая родословная», все со-
баки были похожи друг на друга и носили невзрачную серую шкуру. Но затем Большой Пёс
решил, что каждая порода должна иметь уникальную форму, по которой издалека можно
будет узнать любую собаку.

Какая поднялась суматоха! Животные толкались, спорили, перелаивались, - короче гово-
ря, чуть не перегрызлись. Каждый пёс хотел выглядеть необычно, ведь выбранную шкурку
придется носить не снимая, и никто не хотел ошибиться.

Для участия в конкурсе пригласили лучших модельеров-заводчиков, и работа закипела.
Далматины, которые любили бегать и играть в пятнашки - непременно хотели украсить
свои белоснежные шкурки чёрными пятнышками. Упряжные собаки, отправляясь на край-
ний север, заказывали тёплые пушистые шубы с густым ворсом. Доги разошлись во мне-
нии: одни хотели строгие однотонные фраки, а других привлекали мраморные расцветки.
Таксы не могли остановиться ни на одной из предложенных моделей, пришлось пополнить
их гардероб сразу тремя платьями (с тех пор можно встретить гладкошёрстную, длинно-
шёрстную и жесткошёрстную таксу). Ирландский сеттер выбрал себе одежду густого крас-
ного цвета. Привередливые мексиканские собачки хотели остаться в нижнем белье, верх-
няя одежда натирала им лапки. Колли дополнили свои сюртуки белоснежными манишками.
Керри-блю-терьеры мечтали о голубоватом наряде, а ретриверы грезили о золотистом об-
лачении. Да, модельерам пришлось изрядно потрудиться.

Когда все фасоны были подобраны, за дело взялся портной. День за днём собаки ходили
на примерки, выстаивая огромную очередь; с них снимали мерки, чтобы подогнать каждую
модель по размеру.
И вот, когда все шкурки были готовы, выяснилось, что шарпей ни разу не появился в ателье.
Он был профессиональный борец и не мог бездарно тратить время. Ему необходимо было
постоянно тренироваться, чтобы поддерживать себя в спортивной форме. Вот и сейчас он
находился на чемпионате по собачьим боям.
Портной никогда не видел шарпея, однако ему удалось узнать, что это пёс-боец, который
неоднократно выигрывал призовые розетки.
- Хорошо, - подумал портной. - Это крупная и сильная собака. Не долго думая, он сшил для
шарпея спортивный костюм на глаз и отправил его по адресу.

Когда чемпион облачился в присланный наряд, выяснилось, что шкура слишком велика и
образует забавные складочки. Его гордость была ущемлена. Боясь насмешек и оскорбле-
ний, он оставил арену и стал декоративной собакой.

С тех пор шарпей так и носит одежду не по размеру.

Но это не последняя собачья история…

Сказка 5.
ТОЙ-ТЕРЬЕР ИЛИ ПОЧЕМУ ОН ДРОЖИТ

Когда Большой пёс разделил собак на породы, то основная их часть стала охотниками. Для
этого требовались различные навыки и способности. И вот тех, кто бесстрашно нырял в
норы и расправлялся там, под землей, с таким крупным зверем, как барсук или лисица,
стали называть терьерами, от латинского «terra» -земля.

Один из терьеров попал в английскую семью. Невысокий, абсолютно чёрный, как эбеновое
дерево, с подпалом цвета насыщенного каштана, с азартными миндалевидными глазами,
элегантный, мускулистый терьер был необычайно хорош собой. Он честно выполнял свои
обязанности: ходил с хозяином на охоту, дома бесстрашно истреблял крыс и мелких хищ-
ников, а благодаря своему чуткому слуху он первый слышал любой подозрительный шум и
реагировал на него громким призывным лаем.

Но в один прекрасный день всё изменилось. В семье родилась маленькая хорошенькая
девочка. Про охоту забыли, а у терьера появилась новая обязанность - он должен был сле-
дить за малышкой и развлекать её, чтобы она не плакала. Пёс стал неразлучным спутником
девочки, партнёром по играм, его так и стали называть тойтерьер, ведь по-английски «toy»
и есть игрушка. Они проводили вместе много времени: играли в мяч, бегали наперегонки,
рыли в песочной куче норы и соединяли их причудливыми ходами - и ничто не омрачало их
дни. Но страшная болезнь не заставила себя ждать, она поразила малышку, и та не могла
больше скакать и прыгать, её резвые ножки отказывались служить ей как раньше. Девоч-
ка целыми днями лежала в постели и её звонкий, задорный смех не раздавался в стенах
дома.

Бедный Той загрустил не на шутку. Он не мог ни есть, ни спать, а только думал и думал о
том, как помочь своей маленькой подруге. И вот однажды, когда измученный пёсик почти
отчаялся и потерял надежду, перед ним внезапно появился Большой пёс и спросил Тоя,
хочет ли он спасти девочку и, что он готов отдать ради неё.
- Да, да! - взволнованно ответил Той. - Всё, всё что угодно, лишь бы она снова могла бегать, прыгать и радостно смеяться.
- Хорошо, - сказал Большой пёс. - В то мгновение, когда ты лизнёшь свою подругу в нос,
болезнь отступит, и она снова станет весёлой, жизнерадостной и здоровой, но…
Той и не подумал дослушать, он со всех ног бросился в спальню …
Большой Пёс печально закончил: «Но ты уменьшишься в размерах и на самом деле станешь
похож на игрушку, и никогда не сможешь охотиться на крупных зверей, а будешь просто до-
машней собакой», - и исчез.

Терьер вскочил на кровать и… лизнул девочку прямо в нос…
О, чудо! Малышка открыла глаза, потянулась, села в кровати и увидела перед собой мини-
атюрную собачку с необычным обликом, которая любящими глазами настороженно и вни-
мательно следила за девочкой. «Той?! Мой любимый верный Той!» – она прижала собачку к
себе, и больше они никогда не расставались, и никакие болезни им были не страшны.
Конечно, разве для настоящей дружбы важны размеры? Нет, главное - это бесстрашный
характер и преданная душа.

Но до сих пор, когда Той вспоминает те тяжёлые дни, его охватывает волнение и неудержи-
мая дрожь, и он готов взять на себя все невзгоды своих хозяев, а его безграничная любовь
и преданность не имеет себе равных.

Но это не последняя собачья история…

Сказка 7.

ЧАУ-ЧАУ ИЛИ ВОЛШЕБНЫЕ ЧЕРНИЛА

История Чау-чау началась не на охоте, не на душистых альпийских лугах и даже не на уютном
диване у весело потрескивающего камина… Нет, она началась в ресторане. Вы подумали,
что Чау пригласили туда отведать сладкую сахарную косточку? И ошиблись. Собака оказа-
лась на кухне не как гость, а как главный ингредиент китайского национального блюда. Да,
да в Китае, где живет очень много людей, собак подают к столу под соевым соусом.
Чау понуро сидел в деревянной клетке перед входом и ждал, когда какой-нибудь гурман
закажет его на обед.

А в это время известный городской каллиграф спешил в ближайший ресторанчик переку-
сить. Вы спросите, а кто такой каллиграф? Соглашусь, что этот вопрос требует пояснения.
Дело в том, что в Китае средством общения для всех народов, населяющих эту древнюю
страну, служит китайский язык. Он записывается специальными знаками квадратной фор-
мы, которые называются иероглифы. Для их написания пользуются волосяными кисточка-
ми, ручка которых изготавливается из бамбука. Писать и рисовать кисточкой очень трудно,
движение руки требует особого мастерства, для оттачивания которого требуются годы. И
только немногие трудолюбивые, старательные, талантливые люди могут, в конце концов,
овладеть каллиграфией. Мастера, который может создавать прекрасные иероглифы, и на-
зывают каллиграфом.

И вот, заходя в ресторан, он обратил внимание на крепкую рыжую собаку с густым мехом,
образующим на плечах и шее пышный воротник, задорным пушистым хвостом, кренделем
лежащим на спине, и удивительно добрыми умными глазами, которые печально следили за
художником сквозь прутья клетки. Сердце каллиграфа дрогнуло, он знал о страшной учас-
ти, ожидающей бедное животное. Не пожалев денег, мастер, который был вегетарианцем
и не признавал мясных блюд, выкупил собаку, и они отправились домой.
Так началась новая, полная любви и заботы, жизнь Чау, в которой он забыл прежние напас-
ти. Сидя тихонько под столом, пёс терпеливо ждал, когда хозяин закончит работу, и они
вместе отправятся на прогулку.

В городке художника все знали и называли «волшебником каллиграфии». Чау был счаст-
лив, но вскоре собаку стали одолевать странные невесёлые мысли. Чау решил, что рядом
с таким известным человеком должна находиться необыкновенная собака, достойная вни-
мания и обожания со стороны горожан, но они, вежливо раскланиваясь с живописцем, Чау
просто не замечали. Тогда пёс решил провести собственное расследование и выяснить,
почему его хозяин пользуется таким почтением и уважением. Ему просто необходимо было
стать неотразимой собакой.

Все последующие дни Чау неотрывно следил, как человек, обмакивая кисть в баночку с
тёмной жидкостью, различными движениями формирует на бумаге чёрно-белые изобра-
жения, а горожане, покупая эти надписи и вывески, относятся к ним как к драгоценности и
говорят, что это честь иметь дома такие произведения.
«Так вот в чём весь секрет, он в волшебных чернилах», - подумал Чау. Ночью, когда хозяин
уснул, он вылакал всю баночку чудесной жидкости и, свернувшись клубочком, погрузился
в сон, ожидая волшебного действия.

Однако утром на прогулке ничего не изменилось, снова никто не замечал Чау. От обиды и
разочарования он обиженно засопел, и язык вывалился из открытой пасти. Тут-то и случи-
лось чудо…
- Смотрите, смотрите!– загалдели все. - Какая забавная собака, у нее фиолетовый язык.
Пёс в одно мгновение стал знаменит, и в этом ему помогли волшебные чернила. С тех пор
Чау-чау, гордый и довольный, весело вышагивает рядом с хозяином, радостно помахивая
хвостом.

Но и это ещё не последняя история…

Сказка 9.

ПАПИЙОН ИЛИ НЕМНОГО О СОБАЧЬИХ УШКАХ

На северо-западе Франции в старинной провинции Нормандии – земле суровых побере-
жий, тенистых лесов и пышных садов; земле замков и крепостей – в небольшом домике на
берегу океана жили три приятеля: Бульдог, Бишон и… Безухий, каждый из которых зани-
мался своим делом.

Небольшой с частыми чёрными полосками на бронзовом коренастом теле, приземистый,
но храбрый и сильный Бульдог охранял домик. Элегантный, в пушистых штанишках, с бо-
гато опушённым хвостом Безухий был мозговым центром компании, так как много читал
и без устали наблюдал за всем, что делается вокруг. Маленький, жизнерадостный, бело-
снежный, с воздушной шерстью, напоминающей пуховку для пудры, Бишон был украше-
нием дома; он имел приятный голос и часто развлекал приятелей песнями собственного
сочинения.

Вот и сейчас в гостиной шёл неспешный разговор. В гости к французским друзьям приехал
Английский Бульдог - упорный, сообразительный и сильный пёс. Он как всегда затеял с
французским тёзкой давний спор о красоте породы. Англичанин, имея маленькие, тонкие
и эластичные розоподобные ушки, критиковал француза за большие, обращённые вперед,
как у летучей мыши, уши. Бишон тихо посмеивался над ними, он-то знал, что самые луч-
шие уши у него - висячие, покрытые шерстью, развевающиеся на ветру, когда по утрам он
занимается бегом.

Безухий же грустно сидел в углу, а затем, тихонько вздохнув, вышел в сад. Был тёплый без-
ветренный вечер. Высоко на небосводе Большой Пёс внимательно наблюдал за своей ста-
ей, он был готов явиться к своим собратьям по первой мольбе и помочь им добрым сове-
том, вниманием или… просто совершить чудо. А ты любишь мечтать, глядя в ночное небо?
Веришь в чудеса? Нет?! А Безухий верил. Читая сказки, в которых Золушка нашла принца,
кот получил сапоги, а деревянный мальчик ожил и обрёл друзей, пёс мечтал о том, что у
него появятся… уши, любые, а так… иметь просто два, прикрытых шерстью, отверстия в
голове - кому это понравится. Вы спросите: «Почему же Безухий не обратился к Большому
Псу»? Ответ прост, он не хотел беспокоить вожака пустяками, зная, что есть собаки, кото-
рым помощь нужна намного больше. Это те собачки, которых хозяева безжалостно выгоня-
ют на улицу, предав их и расторгнув договор, записанный в Великой Родословной. А ушки
- да, неприятно, но это не главное.

Так, ворча и бормоча, Безухий услышал странный хрумкающий звук, который доносился с
грушевого дерева. Подойдя ближе, пёс увидел толстого червяка, с аппетитом уплетающе-
го зелёный лист. Собака подняла лапу, замахнулась… как вдруг червячок, не переставая
жевать, проговорил: « Не убивай меня, Безухий, я тебе пригожусь. Это сейчас я поглощаю
цветочки и листочки, а когда вырасту и превращусь в красивую бабочку, я откажусь от вред-
ных привычек и буду помогать вам в саду, опыляя растения». Собака опешила, присела на
задние лапы и с интересом посмотрела на обжору.
- Как тебя зовут, и почему ты постоянно жуешь? - Спросил Безухий.
- Я, гусеница Сатурний, скоро превращусь в самца самой красивой ночной бабочки Европы
– Большой Павлиний Глаз. К сожалению, век мой не долог, всего несколько дней, а хочется
всё увидеть, везде побывать, нельзя будет терять время даже на обед, поэтому сейчас я и
делаю запасы. – Отвечал червячок.

Так пёс подружился с будущим павлиноглазом и под неугомонное чавканье поведал ему о
своём пороке. Конечно, у всех есть свои недостатки: Бульдог храпит по ночам, Бишон без
причины заливается смехом, но иметь безухую голову….

Шло время и однажды, выйдя в сад, собака не нашла Сатурния на месте. Загрустив, Безу-
хий хотел вернуться в дом, как вдруг в свете уличного фонаря он заметил огромную, танцу-
ющую бабочку, которая вдруг плавно опустилась ему на голову. И - о чудо: у тени, которую
отбрасывал пёс, появились роскошные большие уши. Он замер… но бабочка вспорхнула и
пересела на ствол дерева. Мираж рассеялся.
- Привет! Не узнаешь? Это я, Сатурний. - Расправив свои бархатные, переливающиеся
золотистыми, коричневыми, розоватыми тонами крылья, на которых сверкнули радужные
пятна – глазки, павлиноглаз посмотрел на собаку.
- Мне надо так много тебе рассказать. - Затараторил Сатурний. И он поведал Безухому
о красотах Нормандии, о море, о скалистых берегах, о ручьях и реках с чистой хрусталь-
ной водой. Пёс внимательно слушал и запоминал, он ведь не мог летать и видеть красОты
своего края с высоты птичьего полёта.

Встречи продолжались в течение пяти дней, но вот пришло время прощаться. Пёс рыдал,
повесив свою безухую голову. Он впервые терял друга, сердце его разрывалось от горя,
слёзы капали на крылья павлиноглаза, и казалось, что они блестели дождевыми или рося-
ными капельками. Жизнь покидала хрупкое тело Сатурния, он пошевелил своими усиками-
перьями и проговорил: «Не грусти, мы расстаёмся, но у тебя остаётся память, и я всегда
буду жить в твоём сердце. Бабочки в своей короткой жизни могут использовать одно же-
лание. Ах, как бы я хотел навеки остаться с тобой!» Собрав последние силы, он расправил
крылья, взмахнул ими и опустился на собачью голову… Сверкнула молния, ударил гром и…
что-то забилось над собачьим лбом. На шум из дома выбежали Бульдог и Бишон и оста-
новились, поражённые. Над головой Безухого трепетали напоминающие крылья бабочки,
опушённые шерстью в виде бахромы… ушки.
- Папийон, папийон. – Загавкали псы (ведь по-французски – это и есть бабочка). Вот так
исполнилось последнее желание Сатурния. Они были вместе – пёс и бабочка – навсегда!

Ты и теперь не веришь в чудеса?
Тогда жди новых историй…

Сказка 11.

ХАСКИ ИЛИ ВСЕ В УПРЯЖКУ СТАНОВИСЬ.

Скрип, скрип! Скрип, скрип! Ой, как холодно!! Кругом белым-бело. Льдины, торосы. Сле-
пящее солнце, сверкающий снег. Куда это мы с тобой попали? Да это Арктика! Северная
полярная область с низкими температурами, сильными ветрами, снежными бурями и ту-
манами.

Здесь и жил быстроногий, грациозный, одетый в густую шубку Хаски. Ах, как он любил но-
ситься наперегонки и валяться в снегу! Часто темпераментный пёс со своими друзьями
устраивал настоящие забеги на скорость по хрустящему снежку. Здесь были: и внушитель-
ный, величественный, похожий на волка, Маламут, и нежный компанейский снежно-белый
Самоед, и уникальная выносливая гренландская Лайка. Так они бы и резвились, ни о чём
не думая, но однажды старая Моржиха, которая отдыхала на ледяном пляже, остановила
пробегавшего мимо Хаски. Старушка укоризненно покачала головой и сказала собачке:
“Всё-то ты бегаешь, попусту лапки бьёшь, ни пользы от тебя никому нет, ни помощи”. Хаски
обиженно протявкал: “А какая от меня помощь! Я же ничего не умею, только быстро бегать,
да спать в снегу на морозе”.
- Не хочешь, потому и не умеешь. Ты сильный, выносливый, проворный пёс. Мог бы и поч-
тальоном работать. Я вот уже старая, дальние путешествия мне в тягость, а весточку сы-
ночку на дальнюю льдину с удовольствием передала бы, да отвезти её некому. Я бы ему и
посылочку отправила с рыбкой особой.

Собака притихла, это была настоящая работа. Можно было и помощь приносить, и зани-
маться любимым бегом - ух, у него даже дух захватило. Заблестели Хаскины миндалевид-
ные разноцветные глазки: один голубой, а другой карий. Забил по бокам от нетерпения
пушистый хвост.
- Бабушка Моржиха, бабушка Моржиха, а ещё кому-нибудь помощь нужна?
- А ты побегай по берегу, да поспрашивай.

Принялся Хаски разнюхивать среди северных зверушек, узнавать, кому почтовые услуги
могут понадобиться. К его удивлению писем оказалось столько, что они и в пасть пере-
стали помещаться. А посылок набралось так много, что в пору было не заплечный мешок
брать, а сани готовить - ещё бы, знакомые северные олени решили американским карибу
ягеля (оленьего мха-лакомства) несколько мешков отправить.
Приготовил Хаски нарты - длинные, узкие и очень низкие сани, предназначенные для того,
чтобы стремится вперёд по непроходимым путям, - загрузил в них письма, посылки и еду
для себя, чтобы в дороге можно было перекусить. Потянул, потянул, а сани ни с места -
тяжёлые. Хаски даже завыл от огорчения. На его вой сбежались друзья. Увидели Хаски ря-
дом с нагруженными санками, удивились, стали расспрашивать, что всё это значит. Тут пёс
им и поведал про предложение матушки Моржихи. Загавкали псы, заволновались, носы
наморщили, уши прижали, шерсть на загривке дыбом поднялась - рассердились, что Хаски
к ним за подмогой не обратился. Стыдно стало псу, как он мог про северную крепкую друж-
бу позабыть. Прижался к земле, по снегу хвостом бьёт, на спинку перевернулся - прощения
просит.

Как ты думаешь, простили его собаки? Конечно, разве настоящие друзья могут долго сер-
диться. Подумали они, подумали и решили вместе отправиться в поход. Всё хорошо, да
только как разобраться, кому и как в санки впрягаться, каждый хочет вперёд встать, что-
бы первым быть. Маламут наступает на пятки Самоеду, Хаски заглядывается на хорошень-
кую Лаечку. Такая возня и толчея началась, что друзья даже покусывать друг друга начали.
Хорошо, на помощь снова Моржиха пришла. Объяснила она собачкам, что вперёд надо
ставить самого сильного, самого умного, самого уважаемого пса. Посовещались четве-
ролапые и единогласно решили, что первым станет Хаски, потом дружелюбный Маламут,
за ним красавчик Самоед, а последней ближе к нартам решили поставить девочку, нежную
гренландскую Лаечку.
И вот всё готово к старту. Собачки в нетерпении перебирали лапками и ждали только сиг-
нала от вожака. “Ай-яй-яй-яяй!” - не то залаял, не то взвыл Хаски, и собаки понеслись. Мудрая, добрая старая Моржиха долго махала им вслед ластами и улыбалась.

Бегут собаки, а вокруг волшебное ослепительное белое безмолвие, величественная и су-
ровая природа: заметённые снегом карликовые деревья, белые холмы, замёрзшие реки.
Мороз - минус сорок, а им всё нипочем. Остановятся на ночлег, свернутся клубочком,
прижмутся спинками - и хорошо, тепло, греют друг друга, убаюкивают. Много ли, мало ли
времени прошло, а только псы все письма развезли, все посылки доставили. Все тяготы и
невзгоды пути перенесли: и от назойливых хитрых песцов убежали, и белого медведя не
испугались, и удачно все полыньи и торосы преодолели. И вот лежит им путь домой.

Бегут собачки, улыбаются; понравилось им пользу приносить, нашли они для себя работу
по душе, торопятся к дому - бабушку Моржиху поблагодарить. Однако в Арктике каждый
миг непредсказуем. Спящая тишина вдруг разорвалась снежной бурей, налетел шкваль-
ный ветер, не щадит, на землю бросает, с ног сбивает; стемнело, на вытянутую лапу ничего
не видно. Остановились собаки, сбились в кучу, прикрывают одна другую от пронизываю-
щего до костей ветра. Так пурга бесновалась несколько дней, а когда всё стихло, увидели
пёсики, что сильнейший снегопад замёл дорогу, ни следа не оставил. Не выдержала Лаеч-
ка, от безысходности и отчаяния она подняла морду к небу и завыла жалобно, тоненько, пе- чально, остальные присоединились, поддержали эту тоскливую песню. А над их головами
под эту мелодию танцевало, вспыхивая разноцветными огнями, северное сияние.

Только Хаски не пал духом, не годится вожаку поддаваться унынию. Он - надежда упряжки,
ему не страшны ни холод, ни ветер, ни пурга, поэтому пёс под толстым слоем снега уве-
ренно отыскал заметённую дорогу. Собачки полные энергии весело понеслись к дому, где
все с нетерпением ждали своих почтальонов.

Вот так и появились первые собачьи упряжки. Потом они помогли людям добраться до Се-
верного полюса Арктики, покорить суровейший Южный полюс Антарктиды, перевозили
лекарства в труднодоступные районы, доставляли грузы. Да и сегодня на севере можно
увидеть запряжённых в нарты собак и услышать призывный лай вожака упряжки: “АЙ-ЯЙ-
ЯЙ-ЯЯЙ!” – Возглас, в котором слышится торжество сильного, счастливого, свободного
создания, у которого в жизни есть настоящее дело, а это ой как важно, даже для собаки.

Ты ещё не устал? Тогда слушай следующую историю.

Сказка 13.

ЧИХУАХУА ИЛИ СОБАКИ ЛИЛИПУТЫ.

Среди индейцев Южной Америки бытует легенда о таинственной стране Эльдорадо, кото-
рая располагается в непроходимых чащах сельвы (тропических джунглей) на острове, пос-
реди большого солёного озера. По легенде все строения и предметы в этом государстве
были сделаны из чистого золота, серебра или меди. В погоне за призрачным богатством
Эльдорадо европейские завоеватели исходили вдоль и поперек многие гиблые места Аме-
риканского континента, но до сих пор тайна золотой страны погребена в джунглях и надежно
защищена от незваных пришельцев. Только древние индейцы майя знали местоположение
загадочного озера, но унесли эту тайну с собой, когда неожиданно в один момент исчезли
с поверхности земли. Осталась лишь порода небольших трогательных собачек, название
которой дал правитель золотой страны. Об этом и пойдет речь в нашей истории, однако
события, описанные в ней так необычны, что вряд ли кто поверит в них по-настоящему.

Страна была маленькой-маленькой, такой крошечной, что всё там было, словно игрушеч-
ное. Приземистые домики, махонькие лужайки, леса с невысокими деревьями, где обитали
малюсенькие звери. Населяли государство люди-лилипуты, они жили очень дружно с жи-
вотными страны и хорошо понимали друг друга, так как говорили на одном языке. У прави-
теля этого государства всего было в достатке: и золота, и серебра, и драгоценных камень-
ев. И был у страны только один недостаток: не было в его королевстве ни одной собаки.
Подданные очень любили своего короля. Он заботился о них, в свободное от государствен-
ных дел время его часто можно было увидеть вне стен дворца. То он с детишками в футбол
гонял, то со старичками на лавочке беседовал, то забавные игрища устраивал.

Но вот люди стали замечать, что их государь не на шутку загрустил и совсем перестал из замка выходить. Отправились они к первому министру с просьбой разузнать причину глу-
бокой тоски короля. Когда министр прибыл в замок, то застал правителя в тронном зале.
Тот сидел в кресле с потухшими, какими-то неживыми глазами.
- Что случилось, мой государь? Чем ты опечален? Уж не грозит ли нам войной непри-
ятель?
- Нет, – тихо ответил король, – на границах всё спокойно, а гложет меня мысль о том, что у
всех есть домашние любимцы. Я тоже хочу завести четвероного друга, но мой замок такой
маленький, потолки невысокие, что ни один знакомый пёс из большого мира наших сосе-
дей не может в него протиснуться.
- Разве это беда? – Удивился министр, – прикажите, и мы построим Вам новый дворец,
огромный, просторный, любая собака сможет там поместиться.
- Что ты! – Вскричал король,– как можно! У меня уже есть дом, что подумают мои поддан-
ные, если я буду так неразумно тратить деньги из государственной казны (да, это был очень
справедливый правитель, который интересы жителей ставил выше своих собственных, а
это ой какая редкость).

Советник задумался, почесывая бороду, но он недаром был первым министром государс-
тва, и как никто другой всегда находил выход из самого трудного положения. Вот и сейчас,
помолчав немного, советник произнес: «Ваше Величество, а не провести ли нам выставку
мини-собак? Мы разошлем гонцов по всей земле, и тогда Вы сможете узнать, существуют
ли на нашей планете собаки-лилипуты, и выбрать себе достойного друга».
Государю эта идея очень понравилась, и он издал Указ о проведении конкурса на самую
маленькую собачку. «А вдруг да повезет, – подумал он, – и найдется крошка, способная уместиться в замке лилипута?»

Глашатаи разнесли эту весть по всему свету. И заспешили на зов собачки разных пород.
Первым приехал бесстрашный, энергичный, гладкошёрстный карликовый цвергпинчер
Цверг - гроза всех мелких грызунов, известный охотник на мышей и крыс. Он продемонс-
трировал свое умение стремительно и умело хватать вредителей зубами, быстро очистив
от этой нечисти кладовые. Король подумал и назначил его хранителем королевских подва-
лов. Следом прибыл померанский Шпиц в модном оранжевом наряде, он с интересом вер-
тел своей заострённой мордочкой, навострив стоячие уши. Весело помахивая свёрнутым
в кольцо и закинутым на спину хвостом, пёсик покорил сердце королевы, а, как известно,
любой уважающий себя мужчина не откажет в просьбе любимой женщине. Так Шпиц был
определён в пажи королевы.

Маленький, любопытный с озорными глазками йоркширский терьер Йорк с забавным бан-
тиком на макушке сразу приковал к себе взгляды детей. Он так задорно гонялся вместе с
ними по двору за разной живностью, с таким усердием возился с ними в траве, что прави-
телю ничего не оставалось делать, как назначить Йорка главным воспитателем.
Нежная, интеллигентная, ослепительно белоснежная, с тонкой шелковистой шерстью
Мальтийская болонка Мальтезе своим внешним видом и жизнерадостным характером по-
корила множество сердец. Король даже стал к ней внимательно приглядываться, но ма-
лышка сама решила свою судьбу, прыгнув на колени к королеве-матери, так она стала её
незаменимым компаньоном.

Были здесь и наши старые знакомые: малыш Тойтерьер, и аристократический Пекинес, и
утонченный японский Хин, но они не искали ни службы, ни дружбы, а приехали просто так,
из любопытства.
Все, все получили по собачке, и только наш правитель остался ни с чем. Опечалился он,
забросил государственные дела. Сидит в опочивальне ни ест, ни пьет – тоскует, чахнет.

А тем временем в королевском лесу начали происходить странные вещи. То бельчонка по-
терявшегося кто-то в дупло вернет, то птенчика, упавшего из гнезда, назад подсадит. Люди
стали поговаривать, что завёлся в чащобе леший - лесной дух, который упал к ним прямо
с неба, а зверушки лесникам рассказали, что помогает им существо невиданное: глазищи
большие, а коготки на лапках, как пальчики, и он ими умело пользуется, по деревьям караб-
кается. А надо вам сказать, что жители королевства по деревьям не лазили, у них голова
кружилась. И если вдруг птенчик из гнезда вывалится, помочь ему было некому. Хорошо,
если лесник подберет, да дома выходит, а так не было спасения малышу.

Доложили про диво лесное первому министру, собрал он егерей, лесников, и отправились
они искать таинственного зверька. «Вот поймаем, доставим королю - вдруг он развесе-
лится», - подумал советник. Долго лучшие охотники следы лесные читали, по тропам зве-
риным ходили, приманки да обманки раскладывали, наконец, отыскали чудо лесное. При-
смотрелся к нему министр и обмер. «Да ведь это собачка крохотная. Вот так удача!»
- Как же ты, друг четверолапый, в лесу оказался? – Обратился он к пёсику.
- О! Это длинная и необычная история. Я родился далеко-далеко отсюда на небольшой
планете в созвездии Гончих псов.- Отвечала собачка. – Жители нашей планеты владеют перелетами через пространство и часто бороздят просторы Вселенной. Я служил на одном
из космических кораблей, в собачьем патруле, но однажды наш звездолёт сбился с курса,
и его выбросило недалеко от вашей планеты. В борт корабля угодил астероид, огромный
летающий обломок, я в это время находился в спасательной шлюпке… Мне одному уда-
лось спастись, - повесив нос, уныло рассказывал «пришелец». - Спасательный бот призем-
лился в воды озера, я покинул его незадолго до того, как он затонул в солёных глубинах. Так я познакомился с местными зверушками, потом то тут, то там потребовалась моя помощь,
а мы, собаки космического патруля, привыкли приходить на выручку всем, кто в этом нуж-
дается, - вот я и остался здесь.
- Поедем со мной во дворец, – взмолился министр, - у нас правитель погибает, только ты
сможешь помочь ему.
И отправились они ко двору. Надо сказать вам, что близился королевский день рождения,
и министр решил устроить государю сюрприз.

Наступил праздник, еле-еле королева уговорила короля покинуть покои и выйти в тронный
зал, где его ждали подданные, которые хотели развеселить своего правителя и приготови-
ли для него подарки. Они и пели, и танцевали, и декламировали стихи, и испекли для него
многоярусный торт, но ничто не радовало короля. Тогда вперёд выступил первый министр
и торжественно вручил королю... небольшую корзиночку с цветами. Все зашушукались,
стали удивленно переглядываться. Государь равнодушно принял подарок, учтиво побла-
годарил и хотел отставить в сторону, как вдруг из букета послышалось: «Чихуа-хуа! Чихуа-
хуа!!!». Царь замер, раздвинул цветы и увидел, как оттуда на него выглядывает крошка пё-
сик. Его блестящий носик трепетал и подрагивал, аромат цветов раздразнил его обоняние,
и вскоре снова раздалось «Чихуа-хуа!». Король выхватил его из корзинки, прижал к груди, заулыбался и затараторил: «Пёсик, Чихуахуа, как же я долго ждал тебя!» Всё теперь нрави-
лось Его Величеству: и песни, и танцы, и стихи. Он даже собственноручно разрезал огром-
ный торт и угостил каждого вкусным кусочком (жалко, нас с тобой там не было).
Так маленькая собачка подарила всем лилипутам большой праздник.

С тех пор дела в королевстве пошли на лад. Чихуахуа везде и всегда был рядом с правите-
лем. Вот только по деревьям он больше не лазил, потому что обещал своему царственному
другу, который не хотел с ним разлучаться ни на минуту. А для лесных жителей создали
специальный зелёный патруль – скорую помощь для птичек и зверушек. А руководить от-
рядом пригласили специального тренера, маленького пучеглазого лемура Галаго - он как
никто другой знал, как научить лилипутов освоить лазание по деревьям и победить страх
высоты.

А ты умеешь держать свое слово? Не даешь пустых обещаний?
Тогда и я обещаю тебе, что это не последняя собачья история.

Сказка 15.

АФГАНСКИЕ БОРЗЫЕ ИЛИ ДОРОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ

В далеком горном Афганистане, во дворце великого эмира у любимых борзых собак пра-
вителя родились близнецы. Девочку назвали Афганкой, а мальчика Бакхмулем. Родителям
некогда было заниматься малышами, им следовало неотлучно находиться при эмире, поэ-
тому для воспитания щенков пригласили бабушку, персидскую борзую Салюки и дедушку,
арабского Слюги.

Бабушка учила щенков хорошим манерам и знакомила с великой историей их рода, ука-
зывая на особое отношение и уважение к ним со стороны людей. «Вы являетесь симво-
лом государства и вам дозволено все. Вы можете спать в кровати хозяина, можете брать
со стола лучший кусочек мяса. Можете заходить в любой дом и оставаться там столько,
сколько пожелаете. И помните, что вы – древние борзые, - часто повторяла она. - вы долж-
ны передвигаться с силой и грацией, ибо вы – древние борзые». Афганка, разинув пасть,
могла часами слушать о своём знатном происхождении, об именитых родственниках: рус-
ской псовой борзой, грейхаунде, левретке, ирландском волкодаве… «Как раскидало их по
свету, - думала чаровница. - Вот бы познакомиться со всеми поближе». Девочка ластилась
к Салюки, подробно расспрашивая о великом и славном клане борзых собак. Во сне она
часто путешествовала из семейства в семейство, везде встречая радушный прием.
Бакхмуль же постоянно вертелся около деда. Ещё бы, старик был страстным охотником и
прожужжал внуку все уши о безграничных возможностях афганских борзых собак, способ-
ных охотиться практически на любую бегущую дичь от тушканчика до неуловимого снежно-
го барса Ирбиса.

Дед делился с внуком особенностями охоты с борзыми, с гордостью говорил о том, как
ценятся их длинные стремительные лапы. «Многих из нас везут на лошади, и только пос-
ле того как мы заметим добычу, начинается самое захватывающее. Наше дело догнать и
удерживать животное до прихода человека». Бакхмуль в своих сновидениях чаще всего ви-
дел себя на великолепном скакуне, рядом с эмиром, который посылает своего любимца
догнать и взять самую быстроногую добычу.

Дедушка немилосердно гонял своих внучат, не щадя даже очаровательную Афганку. Каж-
додневные тренировки, длительные кроссы сделали пёсиков выносливыми, проворными,
а их ноги быстрыми и неутомимыми. «У вас должны быть крепкие челюсти, стремительные
лапы, острые глаза и бесстрашное сердце, - учил их мудрый Слюги, - мы сражаемся муску-
лами и ногами. Недаром в народе нас называют «тази», что значит быстромчащиеся», - не
уставал повторять щенкам дед.

Малыши росли быстро, их кормили нежным мясом молодого барашка и размоченным в
молоке хлебом. Скоро щенки превратились в прекрасных собак с мягкой палевой длинной
шерстью на ушах и туловище, на спине у них располагалось «седло» - короткая жёсткая
шерсть - отличительная черта афганцев. Однако через некоторое время брату и сестре
предстояло расстаться. Бакхмуль должен был отправиться в мужскую часть дворца, где он
будет жить и выезжать на охоту. А Афганку ждал гарем, где за ней будут ухаживать не какие-нибудь рабыни, а любимые жены эмира. Но наслушавшуюся волшебных историй молодую
непокорную собачку не прельщала такая жизнь. Сидеть взаперти, изредка отправляясь на
охоту, часами лежать на подушках, вдыхать ароматы восточных цветочных масел, которые
постоянно втирают в твою шерсть. Слушать сплетни и следить за тем, как плетутся интриги
на женской половине… Нет. Это не для неё. Она должна была что-то придумать.

Сначала хорошенькая борзая решила обратиться к Большому Псу, она подняла морду и
провыла ему о своих неурядицах, но тот, выслушав Афганку, лишь махнул лапой, решив, что
она привередничает. К тому же строго указал ей, что по Великой Родословной она должна
слушаться хозяев и подчиняться им.
«Подчиняться - ну уж нет!” - Подумала гордая собачка. - “Она, которая ведёт свою родос-
ловную от древнеегипетских собак фараонов. Она, которая относится к «чистым» живот-
ным, которых Ной спас на великом ковчеге во время всемирного потопа. Она, которая …
всегда поступала так как хотела.Что ж, - решила Афганка,- я найду другой способ, но жить
в гареме не буду”. Однажды ей удалось подслушать разговор двух наложниц повелителя.
Из него она узнала, что за стенами города в пещере живет молодая пери – волшебница,
которая может сделать всё что угодно, она знала тайны земли, силу луны и устремления
сердец, обращавшихся к ней за помощью существ. План созрел в голове собаки в одно
мгновение. Она поделилась им с братом - одной отправляться в такое путешествие было
небезопасно. Разве мог близнец отказать взбалмошной, упрямой, но такой обольститель-
ной и горячо любимой сестрице! Ночью, дождавшись, когда все уснут, молодые собаки ти-
хонько выбрались из дворца и направились за ворота города, в горы Гиндукуша, ко всемо-
гущей волшебнице.

В глубине огромной пещеры мерцал огонь свечи, отбрасывая на стены причудливые тени.
Там же находилась пленительно красивая крылатая женщина, которая что-то сосредото-
ченно толкла пестиком в каменной ступке. Её крылья покоились за спиной, оперенье пе-
реливалось и вспыхивало разноцветными искрами. Справа от неё на деревянном шесте
спокойно сидел сокол, его голова была покрыта металлическим колпачком. Слева стоял
большой чан с причудливо изогнутыми краями, в нём булькало и клубилось какое-то ва-
рево. В углу стоял туго свёрнутый ковер, а с потолка свешивались пучки сушёной травы:
полыни, руты, базилика, мяты - от чего в пещере стоял неуловимый аромат летних лугов и
полей.
- Приветствую вас, о быстроногие неутомимые борзые. Что привело такие благородные
создания в мою скромную обитель? - Учтиво обратилась к ним Пери.
Афганка, не торопясь, с достоинством (как учила бабушка) рассказала волшебнице о том,
что она хочет сбежать из дворца и начать новую самостоятельную жизнь.
- А знаешь ли ты, глупая, что для этого придётся изменить твою породу, только так я смогу
помочь.
- Изменить породу? Нет, я не согласна. Я мечтаю отправиться на поиски своих родственни-
ков, которые живут в заморских странах, но для меня важно сохранить свою благородную
родословную. Я - Борзая и хочу навеки остаться борзой.
Ведьма задумалась.
- Что ж, тебе может помочь только переворотное зелье, которое изменит тебя внешне, но
не изменит твоего происхождения.
Три компонента составляют его силу. Пыльца из цветка чёрного мака, золотая ворсинка из
хвоста снежного барса и молоко голубой одногорбой верблюдицы. Для того чтобы достать
эти составляющие, надо иметь неустрашимое сердце, отчаянную голову, неутомимые лапы
и преданного спутника. Если ты готова пройти испытания, я помогу тебе.
- Да, да! - Протявкала борзая.
- Тогда слушай. Цветок чёрного мака цветёт один раз в 100 лет, но тебе повезло: через не-
сколько дней он распустится на затерянном в скалах высокогорном лугу. Я выпущу своего
сокола, он укажет вам путь, но остерегайтесь злобных шакалов, которые стерегут чудес-
ный цветок. Торопитесь, впереди вас ждёт трудная дорога, ведущая по извилистым непри-
метным горным тропам. Но помни, через три дня, ровно в полночь, после того как горная
сова угукнет три раза, цветок откроет свои лепестки всего на один час. Опоздаешь, не до-
станешь волшебную пыльцу, - и твоя мечта завянет вместе с ним. Иди и принеси мне поро-
шок. - Закончив говорить, пери сняла с шеста сокола, освободила его голову от колпачка и
выпустила на волю.

Сокол взвился в окрашенное восходящим солнцем розоватое небо. Афганцы дружно при-
пустились за ним. Сказались долгие тренировки, которыми мучил их дедушка, теперь они
резво бежали следом за птицей. И вот, наконец, она закружилась высоко в небе, указывая
местонахождение редкостного растения. Собаки притаились за огромным валуном, всмат-
риваясь с высоты на раскинувшийся перед ними луг. Он весь был покрыт цветущими алыми
маками, а в центре загадочно чернел бутон волшебного цветка. Вскоре солнце опустилось
за кряжистую гряду, и горы окутала тьма, внизу яркими точками светились костры стражей.
Шакалы сновали туда сюда, обходя поле дозором. Но вот послышалось «У-гу! У-гу! У-гу!».
Троекратно прокричала сова, времени на раздумье больше не оставалось. Бакхмуль уве-
ренно скользнул с кручи вниз, Афганка не отставала. Неожиданно брат замер и приказал
сестре идти в обход, в то время как он постарается отвлечь внимание стражей на себя. По-
явившись среди шакалов, как джин из бутылки, он принялся изворотливо вертеться среди
ворчащей своры, ловко уворачиваясь от клацающих совсем рядом острых зубов. Заметив,
что Афганка, успела стряхнуть волшебную пыльцу в заранее приготовленный мешочек, Бак-
хмуль стремглав ринулся следом за ней. Злобно взвыв, стая шакалов устремилась следом.
Не в состоянии догнать быстроногих тази, они пытались схватить их за развевающиеся
хвосты, и вырывали из них клочки шерсти. Борзые, стараясь уберечь хвосты, заворачивали
их в колечко, после той погони у афганцев так и осталась привычка скручивать хвост в тугую петлю, а шакальи зубы оставили его в скромном одеянии из редкой и длинной шерсти.

Когда волшебница увидела вернувшихся с пыльцой собак, она, не долго думая, отправила
их на поиски снежного барса. «Вам предстоит самим отыскать старейшего ирбиса, только
у него в хвосте находится та единственная, необходимая для снадобья золотая шерстинка,
- напутствовала борзых пери, - встретить барсов непросто, они редки и умело прячутся
высоко в горах. Идите и принесите мне золотую шерстинку.

Афганка загрустила, ведь в этот раз ведунья не дала им сокола, указывающего путь, где
же они отыщут эту противную горную кошку? Бакхмуль приблизился к пригорюнившейся
собаке, лапой осторожно смахнул упавшую на её остренькую мордочку слезинку.
- Веселей смотри, сестричка,- протявкал пёс.- Мы найдём для тебя барса, даже если нам
придётся облазить для этого все горы Гинудукуша. Дед рассказывал мне, что чаще всего
барса можно встретить у водопоя, где он на рассвете подстерегает стада теков, горных
коз. Мы отправимся вверх по течению реки, а там будет видно.
Ни пронизывающий ветер, ни серые свинцовые тучи, которые пытались запугать наших
путешественников мокрым снегом, не могли остановить бегущих собак. Они упорно про-
двигались вверх по ручью.

По дороге им встречались следы зайцев, белок, но следов горных козлов, а тем более ир-
биса не было. Вскоре у места слияния двух горных ручьёв им повезло наткнуться на стадо
косуль. Собаки, вытянув носы, аккуратно потянулись вслед за ним к водопою. Раздвинув
кусты рододендрона, они посмотрели на копытных,те мирно потягивали воду. Афганка го-
рестно вздохнула, барса снова не было. Вдруг Бакхмуль указал ей лапой на склонившееся
над ручьем дерево; присмотревшись, собачка рассмотрела на его стволе… дымчато-се-
рую, покрытую кольцеобразными пятнами шкуру. Барс лежал, плотно прижавшись к ветке
и положив голову на передние лапы. Внезапно, стрелой взмыв в воздух, он приземлился
прямо среди косуль, те бросились врассыпную. В момент прыжка Афганка успела заме-
тить, как сверкнула в хвосте золотым блеском необходимая шерстинка.

Снежный барс, тяжело отдуваясь, стоял в ручье, его подвела больная лапа. В погоне за гор-
ными козлами он спустился с «заоблачных высот» и чуть не угодил в капкан, спрятанный на
звериной тропе. Барсу удалось выбраться, но повреждённая лапа давала себя знать. Вот
и теперь старый ирбис промахнулся, он понял, что ему никогда больше не увидеть родные
вершины «крыши мира». Он был голоден, ранен и сил для такого тяжёлого путешествия у
него не осталось. Внезапно он заметил двух собак, которые, помахивая хвостами, стояли в
сторонке. Барс напрягся.
- Уважаемый Ирбис, - обратилась к нему хорошенькая собачка, - не могли бы Вы нам по-
мочь? У меня есть мечта, для воплощения которой так необходима единственная золотая
шерстинка из Вашего великолепного хвоста.
- Мечта… - старый барс задумался, глаза зверя затуманились, перед его мысленным взо-
ром встали недоступные заснеженные горные вершины. Хрустальный морозный воздух,
неописуемая красота неприступных скал и звенящая тишина… - Я отдам золотую шерстин-
ку, но для этого вам придётся найти в скальных трещинах «горный бальзам», который люди
называют мумиё, он сможет исцелить мою лапу. Закончив говорить, Ирбис запрыгнул на
дерево и снова слился с его стволом. Ну а собаки отправились дальше в горы в поисках
загадочного мумиё.

Ой-ой! Похоже, ты заволновался, ты сомневаешься, что «афганцы» найдут целебный «гор-
ный бальзам»? Напрасно. Наши собачки внимательно слушали взрослых, добросовестно
посещали занятия и старательно учили уроки, поэтому они знали, что мумиё надо искать
в скальных гротах. В пещерах, где есть мазь, стоит специфический запах, который трудно
спутать с чем-либо другим. Как настоящие спелеологи (исследователи пещер), собаки об-
лазили множество гротов, и вот в одной из них им повезло наткнуться на блестящую чер-
ную глазурь, покрывающую стены и своды. Из небольшой трещинки в полу они насобирали
«бальзам» и поспешили в обратный путь.

Барс не обманул. Смазав лапу, он вырвал из хвоста золотую шерстинку и отдал Афганке.
Что стоила для него эта «потеря»! Ведь он, благодаря собакам, сможет вернуться в родные
места. Ну а борзые поспешили к мудрой пери, они помнили, что их ждёт ещё одно зада-
ние. В этот раз они должны были раздобыть молоко голубой одногорбой верблюдицы. Для
этого им необходимо было отправиться в Пустыню Погибели и найти затерянный в песках
город.

Долго ли, коротко ли шли наши собаки по дикой Афганской земле, но добрались до рас-
калённой, пышущей жаром пустыни. Теперь их путь лежал по подвижным песчаным барха-
нам. По дороге им попадалась лишь редкая растительность из полыней, пустынной осоки,
мятлика и скрюченных стволов несгибаемого саксаула, который берег скудные капли влаги
и не мог позволить себе непозволительную роскошь - покрыться листьями. Из-под соба-
чьих лап разбегались ящерки, псы передвигались, внимательно вглядываясь в песок, ста-
раясь ненароком не наступить на ядовитую змею или скорпиона. Вода давно закончилась,
язык распух, обожжённые о горячий песок лапы подгибались, но они упорно шли вперёд.
Кругом был только песок, красный песок…

Неожиданно перед ними вырос город, который одиноко высился среди песчаных холмов.
Когда измученные собаки добрели до его ворот, перед ними открылось странное зрелище.
На его похожих на лабиринт улицах стояла звенящая тишина, люди не переговаривались,
не торговали, они потерянно, как призраки, бродили по городу, женщины плакали, никто не
отвечал на расспросы. И только дервиш, нищий на центральной площади, объяснил, что в
городе случилось несчастье, его покинула одногорбая голубая верблюдица Дромедара и
по древнему поверью, теперь город ждёт забвение и запустение, караваны забудут к нему
дорогу и пески поглотят его. Собаки стали расспрашивать дервиша подробнее. Оказалось,
что когда верблюдица отправилась за стены города полакомиться любимыми верблюжьи-
ми колючками, ей встретился караван странствующих двугорбых верблюдов-бактрианов.
Они пообещали подарить Дромедаре второй горб, если она отправится с ними.
-Я пытался остановить её, - сказал дервиш,- я пел для неё любимые песни, но она плюнула
на меня и ушла с бактрианами.
- Почему же вы не отправились следом?- Поинтересовались собаки.
- То же поверье гласит, что только «быстромчащиеся» могут уговорить Дромедару вернуть-
ся, но осталось тайной, кто это может быть.
- О, - воскликнули собаки,- тази или «быстромчащиеся», так нас называют на родине. Мы
немедленно отправляемся на поиски.

Они взяли с собой еды и воды, переоделись странствующими певцами, привязали на спину
Бакхмулю рубоб, музыкальный инструмент, звуки которого так любила Дромедара, и снова
поспешили в глубь неприветливой пустыни за голубой верблюдицей. Отдохнувшие собаки
быстро догнали караван, расположившийся на отдых в тени небольшого оазиса, зелёного
чуда пустыни. Неподалеку от колодца они увидели Дромедару, она стояла, изящно выгнув
свою длинную шею, и неспеша пережевывала жвачку. Собаки приблизились к воде, на-
пились и предложили бактрианам послушать караванные песни. Бакхмуль снял со спины
рубоб и коснулся его струн, полилась удивительная печальная мелодия. При первых ак-
кордах верблюдица придвинулась поближе к музыканту и приготовилась внимательно слу-
шать. Афганка под чарующие звуки музыки запела песню о великом городе, погибающем в
песках. Она пела о детях, которые больше не смеются, о матерях, которые больше не рас-
сказывают им сказки, о сильных мужчинах, которые не могут им помочь. Она пела о чуде, о
голубой верблюдице, способной спасти этот цветущий город. Дромедара, слушая собак,
перестала жевать, её голова повернулась в сторону оставленного города, глаза, наполнен-
ные слезами, как будто пытались рассмотреть за барханами покинутый дом. Неожиданно
верблюдица сорвалась с места и плавной иноходью, раскачиваясь из стороны в сторону,
заспешила к родному городу. Вот так и родилась легенда о собаках, спасших целый город.
Ну, а тази, получившие в качестве вознаграждения молоко голубой одногорбой верблюди-
цы, понесли последний, недостающий компонент в пещеру крылатой Пери.

Скоро, совсем скоро мечта Афганки должна была исполниться. И вот отвар переворотного
зелья готов, Пери дала выпить его собаке, затем принялась окуривать её рутой, пещера
наполнилась пряным пьянящим ароматом. Когда клубы дыма рассеялись, Бакхмуль увидел
прекрасную незнакомую собаку с тёмной густой длинной шерстью, полностью закрываю-
щей лапки, образуя на ногах подобие тапочек. Со спины исчезло короткошерстное «сед-
ло», которое было одним из основных признаков породы, но хвост всё так же задорно сво-
рачивался в петлю. Покрытые шелковистой шерстью длинные ушки обрамляли вытянутую
мордочку, но когда она подняла на брата раскосые с золотой искоркой глаза, он сразу уз-
нал сестру и ласково лизнул её языком.
- Что ж, - обратилась Пери к Афганке, - теперь тебе пора отправляться в путь. Волшебный
ковёр-самолёт унесёт тебя в далёкую страну. Оттуда ты начнешь триумфальное шествие
по всей земле. Тебя назовут афганской борзой, и ты займешь достойное место в собачьей
родословной. Лучшие дома мира будут рады принять тебя, но странствия по свету почти
не оставят времени на охоту, и лишь изредка ты сможешь побаловать себя стремительной
погоней.
- А ты, - повернулась она к Бакхмулю,- останешься здесь и будешь носить звание абори-
генной афганской борзой. Тебе придется строго соблюдать древние заповеди породы, ко-
торые гласят: “Помни, что ты - древняя борзая, и пусть ни один человек не изменяет тебя.
Ты должен нести свое седло с гордостью, ибо оно - истинный признак твоей породы. Ты
не должен прикрывать свои недостатки обилием шерсти, ибо они могут перейти к твоим
детям, внукам, правнукам...” Сохранив любовь к скорости и охоте, ты улучшишь и приум-
ножишь эти качества.

Ковёр-самолёт взвился в воздух, и Афганка отправилась навстречу своей судьбе,
кто знает, может мы ещё встретим её на страницах наших историй…

Сказка 17.

НЬЮФАУНДЛЕНД ИЛИ СОБАКА ВОДОЛАЗ

Бедная, унылая, заброшенная земля. Никакой растительности, только камни да холодные
озёра с голыми берегами. Вот такой он, суровый остров Ньюфаундленд - край отважных
рыбаков, китобоев и охотников на морского зверя. Здесь, в рыбацкой деревне, и родился
щенок, чья мама была незаменимым помощником рыбака. Величественная, крупного рос-
та, с красивой чёрной шерстью и небольшими белыми пятнами на груди и кончиках лап, она
была необычайно хороша. Собака обожала хозяина и предпочитала с ним не расставать-
ся, поэтому перевозила для него грузы, перетаскивала за канат лодку и даже на рыбалку
и охоту всегда отправлялась вместе с ним. Вот и сейчас она забиралась в шлюпку, держа
за шкирку своего щенка, - пушистый чёрный комочек обречённо болтался у неё в пасти.
Хозяин покосился на нерадивую мамашу, но ничего не сказал, ведь по древнему поверью
собака на борту – это к счастью и удачной охоте. Сегодня мужчины деревни собирались
поохотиться на «лысунов», или гренландских тюленей, чьи лежбища находились во льдах к
востоку от острова.

Белёк же появился на свет на огромной торосистой и битой льдине. Обычно самки устраи-
вали свои лежбища на обширных, покрытых снегом, крепких льдах, но в этом году подходя-
щих льдин не было, вот и пришлось тюленицам или утельгам устраивать родильный дом в
столь ненадежном месте. Весной, после длительных странствий стада этих чудесных мор-
ских животных собираются вместе для рождения детенышей. Эти хозяева морских просто-
ров стараются избегать берега и держатся у окраин льда, там они отдыхают, там появля-
ются на свет маленькие тюленики. Молодая утельга удивлённо и с нежностью посмотрела
на своего первенца, который, вдохнув холодного морозного воздуха, закричал длинным
пронзительным криком новорождённого человечка. «Уа-а-а! Уа-а-а!» - раздавалось то тут,
то там, оповещая о рождении еще одного нового тюленя. Бесформенные, бледно-зелено-
ватые комочки жались к матерям в поисках защиты, опоры и просто вкусного питательного
молочка.

Время летело незаметно, и вскоре малыш приоделся в изумительную белую шубку. Мама
любовалась своим «сокровищем», с гордым видом поводя своей усатой мордой. Без сом-
нения, он был самым красивым бельком на этом островке. На его круглой голове сияли
огромные влажные антрацитовые глазёнки, пушистенькие ласты, сросшиеся в хвостик,
трепетно подрагивали, мех переливался и искрился на солнце. Если бы не чёрный нос и
глазищи, его можно было принять за маленький сугробик. Он был такой беззащитный, та-
кой уязвимый… Утельга облегченно вздохнула, хорошо, что льдина достаточно далеко от
берега, и она может не опасаться за своего малыша. Ах, как она ошибалась… Просторы
океана уже бороздили лодки с охотниками, жадными до лёгкой наживы, уже готовились
багры и копья для охоты на большеглазых белоснежных трогательных тюлеников. А высоко
в атмосфере зарождался стремительный, разрушающий ураганный вихрь, спасения от ко-
торого не было ни людям, ни животным.

Щенок и белёк, рождённые так далеко друг от друга, не могли и представить, что скоро их
пути пересекутся в этом непредсказуемом мире в одной критической точке. Их жизни рас-
колются, как льдина, на которой белёк впервые увидел свет.
Люди переговариваясь, готовились к высадке, они уже могли рассмотреть тюленей, кото-
рые небольшими группками чернели на белоснежном поле… Собака стояла на носу лодки
и, поводя носом, принюхивалась к запахам, доносившимся от залежки тюленей. Внезапно
налетел северный ветер, поднялись ледяные волны, которые, неуклонно надвигаясь, при-
нялись рушить спокойное ледяное царство. С треском и грохотом льдины громоздились,
наползая одна на другую, и рушились, ломаясь на мелкие осколки. Всё смешалось в кучу:
глыбы льда, люди, лодки, тюлени, собаки… Всё кружилось и вертелось в каком-то фантас-
тическом сюжете…

Две матери бились в этом хаосе. Одна разрывалась перед выбором: долг - спасение хозя-
ина или любовь - спасение малыша. Другая в этом круговороте тонущих малышей, обезу-
мевших утельг, пыталась услышать голос своего единственного белька и пробиться к нему
через груды толпящихся тел.

А он, надрываясь отчаянным криком, тонул в ледяном крошеве морской стихии, которая
так и не успела стать для него родной. Детский густой мех намок и тянул на дно, не остав-
ляя надежды на спасение. Здесь же из последних сил барахтался и щенок, изрядно на-
хлебавшийся морской воды. Рядом послышался не то вздох, не то всхлип: «Ма-а-а!» - Это
обессиленный белёк, жалобно пища, пытался призвать мать. Она услышала и рванулась
к своему детёнышу, подцепила его под брюшко и начала выталкивать на льдину. Выше,
выше и вот он уже растянулся на твердой опоре. Она скользнула следом… и замерла, на
льду чернел незнакомый зверёныш. Тюленица ещё раз повела усатой мордой, внюхиваясь
и пытаясь услышать запах своего детеныша, но тщетно. А тем временем течение относило
льдину всё дальше и дальше от места страшной трагедии.

По законам тюленьего клана строго настрого запрещалось привечать и вскармливать чу-
жого детёныша, утельги обязаны были безжалостно гнать от себя потерявшихся малышей.
Вот и сейчас она смотрела на маленький жалкий комочек около своих ласт. «Законы, тра-
диции, чего они стоят, если не позволяют спасти жизнь, самый ценный дар небес, подарен-
ный обитателям планеты», - подумала тюленица, затем вздохнула, протянула когтистую
ласту и уверенно подвинула к себе маленькое тельце. Щенячий нос уперся в упругий бок, в
пасть ударила струя тёплой, удивительно вкусной, но непривычной жидкости. Измученный,
проголодавшийся щенок жадно зачмокал, насыщаясь и быстро округляясь. Он прижался к
серебристой, покрытой тёмными пятнами шкурке и пригрелся у брюха приёмной матери,
наслаждаясь теплом и запахом существа, которое спасло его от неминуемой гибели.

Так для щенка начался новый период в его необычной тюленьей жизни. С интересом он
знакомился с новыми «родственниками», усваивал правила поведения, которые гласили,
что если ты сыт, то должен тихо лежать под большой глыбой снега, свернувшись клубочком.
Главное вести себя спокойно, не мешать самкам отдыхать и греться под лучами весеннего
солнышка. Но щенок – это не тюлень, энергия била из него фонтаном. Он носился среди
неповоротливых, похожих на маленькие дирижабли тюленей. Пытался носом подтолкнуть и
растормошить таращащихся на него во все глаза головастеньких бельков и, ворча и поску-
ливая, вовлечь их в азартную, задорную игру. Внезапно из его горла вырвался незнакомый
резкий звук: «Гав!» Щенок от неожиданности плюхнулся на попу, смешно растопырив за-
дние лапы. И снова из его пасти послышалось: «Гав!». Малыш удивленно склонил голову на
бок, прислушиваясь и словно пробуя на вкус новое слово. «Гав, гав–гав-гав!!!» - смаковал
он. Вскоре льдина огласилась задорным собачьим лаем. Утельги недовольно покачивали
головами и просили мать утихомирить своего приемыша и призвать его к порядку.
Но не только щенок нарушал устоявшийся уклад благородного семейства. Однажды на
лежбище маток с детёнышами заглянул «лысун» - самец, ну и не поздоровилось же ему!
Утельги враз «ощетинились» и, грозно ворча, кидались на него, заставляя пятиться, пока
не согнали в холодную воду.

Подросший щенок менялся не по дням, а по часам. Под его кожей появился жирок, согре-
вающий его на морозе. Лапы вытянулись и стали непомерно большими. Тюленица строго
следила за ним, не подпуская к воде, страшные события были всё ещё свежи в её памяти,
да и время плавать для маленьких тюленей не пришло. А как вы догадались, маленькому
чёрненькому пёсику приходилось изображать белька. Но вот как-то раз мать решила от-
правиться за добычей, половить свежей рыбки. Она мягко соскользнула в воду и исчезла
в глубине. Обезумевший щенок заметался у края льдины, а затем бросился на спасение
дорогого ему существа. Он шлёпал по воде большущими лапами, толкая свое тело вперед,
туда, где пропала тюленица. Вскоре он, уже уверенно работая лапами, продвигался по вод-
ной глади. Когда утельга вынырнула, то, к своему изумлению, застала своего непокорного
малыша за нарушением ещё одной заповеди стада. Он плавал вокруг неё, не чувствуя сво-
ей вины, а только пытался лизнуть её в усатую морду и подтолкнуть к спасительной льдине.
С тех пор малыша практически невозможно было выгнать из воды. Он получал истинное
удовольствие, тренируя свои лапы. Вода не пугала его, наоборот, она звала и притягивала
собаку. Вскоре между его пальчиками стали образовываться перепонки, которые помо-
гали ему держаться на воде и загребать лапами быстрее и сноровистее. Мать в который
раз махнула ластой на своего «белька» и с удовольствием плескалась рядом. Неуклюжая и
неповоротливая на суше, в воде она преображалась. Вёрткая и стремительная, она была
отличной пловчихой и с удовольствием обучала своего сыночка премудростям подводного
плавания.

Время неудержимо летело вперед. Бельки постепенно меняли свои детские пушистые
шубки на жёсткий серый мех. Приближалась пора расставания, утельги должны были ос-
тавить своих подросших детенышей. Инстинкт гнал их вперед, на встречу с самцами, для
того, чтобы отправиться в дальнее путешествие. И вот этот миг настал, матери одна за
другой ныряли в воду и покидали льдину. Утельга прощально посмотрела на приёмыша,
вздохнула и опустилась в воду. Он, не раздумывая, бросился за ней, но щенок так и не стал
тюленем. Вскоре течением его стало сносить в сторону берега, и он потерял стадо из виду.
Больше они не встречались, но пёс навсегда сохранил любовь к воде и память о тюленице,
которая вырастила его, научила плавать и подарила ему тепло своего сердца.

Так пёс оказался на том самом острове, с которого мы начали этот рассказ. Он охотил-
ся, добывая себе пропитание. Рыбачил, загоняя на мелководье идущую на нерест рыбу, в
удачливый день вылавливая до десятка аппетитнейшей рыбки.
Но однажды пёс стал свидетелем разыгравшейся на берегу драмы. Небольшой корабль
налетел на скалы у берегов Ньюфаундленда, он накренился, и шлюпки смыло в море. На
помощь терпящему бедствие кораблю торопились местные рыбаки, но прибой не позво-
лял спустить на воду лодки. Один из моряков попытался вплавь добраться до берега, чтобы
протянуть туда спасительный трос, но стихия оказалась сильнее. Его закрутило в прибреж-
ных волнах, и он не мог выбраться из сильнейшего водоворота. В этот миг пёс прыгнул в
воду, схватил тонущего человека за одежду и вытащил обвязанного верёвкой матроса на
берег. Это дало возможность протянуть с корабля трос, по которому благополучно пере-
бралась на сушу вся команда.

Пёс стоял среди рыбаков и матросов, скромно помахивая хвостом, они благодарно тре-
пали его по лобастой голове, жали лапу и пытались угостить вкусными кусочками. Вдруг
в толпе окруживших его людей чуткие собачьи ноздри защекотал забытый, но такой род-
ной запах, который он не мог перепутать ни с чем. Какое-то далёкое тёплое воспоминание
вспыхнуло в его душе. Щенок, назовем его по привычке так, превратившийся в статного
роскошного пса, стал пробираться между людьми в сторону стоящей у них за спинами со-
баки. Она недоверчиво обнюхала огромного пса, затем с радостью и нежностью облизала
своего потерянного выросшего щенка. А он скакал вокруг неё, смешно выбрасывая вперед
лапы, припадая к земле и скаля зубы в неудержимом восторге. Он вернулся, вернулся до-
мой, а что может быть лучше дома…

Моряки разнесли историю об удивительной собаке-водолазе по всему свету. В память о
своем счастливом спасении они подарили этой породе собак название острова – Ньюфа-
ундленд.

Вот такая собачья история.
Нам надо немножко отдохнуть, а потом обязательно расскажу тебе ещё.

Сказка 19.

РУССКАЯ ПСОВАЯ БОРЗАЯ ИЛИ ЦВЕТОК ПАПОРОТНИКА

История эта произошла не за морями, не за океанами, а у нас, в Древней Руси. Одним
из самых страстных увлечений той поры среди знати была соколиная охота. Тихая, благо-
родная – ни криков, ни выстрелов, только стремительный полёт сокола и - добыча у него
в когтях. Князья выезжали на охоту нарядные, с дружинниками и порой целыми неделями
пропадали в лесах и полях.
О ловчих птицах заботились специальные люди – сокольничие. Они кормили птиц, ухажи-
вали за ними. Приручить хищную птицу, выдрессировать её ой как не просто. Главное - вы-
держать, не сдаться - и наградой будет незабываемый бросок кречета, который с неба,
сложив крылья, камнем падает к ногам или выныривает из листвы и устраивается на руке
хозяина. “Сия потеха” утешала печальные княжеские сердца и наполняла их радостным
весельем.

Далее и пойдет наш рассказ о семье княжеского сокольничего Трифона. Семья у него была
большая, четыре дочки да сынок, хоть и младшенький, да главный мужичок в доме. У Три-
фона в соколятне дел невпроворот, вот на Прошу и легла главная забота о доме. То дров
для печки наколоть, то травы для коровы накосить, то надел земельный вспахать. Всё бы
ничего, только однажды душным июльским вечером накануне дня Ивана-Купалы, увидел
Прошенька, что сидит отец в углу чернее грозовой тучи, буйну голову повесил, ни ест, ни
пьёт.
- Тятенька, тятенька, что пригорюнился? Ай случилось чего?
- Случилось, сынок, дело тайное да грязное. Пробрался гнусный тать в соколятню, пока
меня не было, и выкрал всех птиц. Завтра князь-батюшка на охоту собирается, не сносить
мне головы, что не уберег господских любимцев. Пропадете вы теперь,- глухо простонал
отец.
- Не кручинься, тятенька,- мальчонка его утешает, - целая ночь волшебная впереди, что-
нибудь придумаем.

А Проша, даром что мал, а только смышлёный мальчишка был. Слышал он от стариков де-
ревенских, что в эту ночь расцветает цветок папоротника, кто его найдёт да сорвёт, стано-
вится провидцем, начинает понимать язык деревьев, зверей, птиц, а главное - открываются
ему волшебные клады в земле. «Пойду-ка я сегодня в лес, разыщу цветок чудный, накопаю
сокровищ, отдам князю и спасу тятеньку», - решил мальчик. Взял он заступ, лопату, сунул
за пазуху краюху хлебца и решительно отправился в лес. Кругом костры горят, песни зву-
чат – народ гуляет, праздник отмечает. Только Проше не до того, обошёл он веселящихся
людей стороной и ступил в высокий тёмный лес. Идёт, факелом себе дорогу освещает, по
сторонам внимательно смотрит, к папоротникам приглядывается, под веточки и листочки
заглядывает. Тихо, темно в лесу, только сухие сучки под ногами трещат, да листва на вет-
ру перешёптывается. Другой бы на месте Проши струсил и наутёк пустился, только нет у
мальчика пути назад без цветущего папоротника и клада богатого.

Шёл, он шёл, всё больше в лес углублялся, да только не видно нигде цветка редкостного.
Неожиданно Проша очутился на небольшой полянке, посмотрел вниз и замер: заметил,
что остановился он в месте странном. Под ногами круг большой, внутри ни травинки, голая
земля, а по краям грибы сидят.
«Ой, это ж я в «ведьмин круг» попал», - подумал Прошенька, заныло у него сердечко. - «Те-
перь будет меня нечистая сила по кругам водить, не найти мне клад, из лесу не выбрать-
ся».
Тут и правда, вспыхнул неожиданно ярко факел у него в руке и погас. Погрузилось всё вок-
руг в непроглядный мрак. Только вскоре глаза мальчика привыкли к темноте, да и полная
луна, которая к тому времени высоко взошла, осветила поляну бледным светом. Вдруг
впереди среди стволов деревьев блеснул свет. Кинулся за ним Проша, а огонёк на месте
не стоит, дальше его влечёт, вскоре заметил мальчик, что под ногами земля проседает,
качается, понял, что попал на болото, а огонёк впереди маячит, зовёт за собой, манит. Так
с кочки на кочку стал Проша потихоньку перебираться, внезапно впереди плеск раздался,
и чей-то голосок истошно закричал. Подобрался Проша ближе, присмотрелся и видит: в
болото провалился старичок древний, глаза у него без бровей и ресниц, как звезды горят,
а в бороде и на голове волосы зелёные торчат.
- Ба, да это ж леший! - подумал мальчик и начал с себя рубашку через голову стягивать, по
древнему поверью, чтобы от лешего и его козней избавиться надо всю одежду наизнанку
вывернуть и заново на себя надеть.
- Помоги мне, Прошенька!- взмолился старичок, - нагни берёзку…
- Ты меня погубить хотел, а теперь пощады просишь? - Удивился мальчик. - Я же тебе ниче-
го плохого не сделал.
- Работа у меня такая, - плаксивым голосом ответил леший,- кладоискателей, жадных до
лёгкой наживы, на болото заманивать и бросать здесь на забаву водяному. Моё дело - лес
охранять, растения беречь, зверей в обиду не давать.
Говорит старичок, а сам уже по самую бороду в жидкую топь ушёл. Не выдержало мальчи-
шечье сердце, не приучен он родителями за лихо злом платить, пригнул берёзку болотис-
тую за ствол тоненький и вытащил лесного духа из трясины. Выбрались они на твердую
почву, сидят, отдыхают, краюху чёрного хлебца жуют, беседуют. Поведал мальчонка про
свою кручинушку, про тятеньку, которого страшная участь ждёт, да про сестриц с матуш-
кой, которым придётся нищими по дорогам странствовать.
- Не грусти, Проша. Дам я тебе колчан со стрелами волшебными. Ты перед охотой подойди
к князю и попроси его дать разрешение стрелы те из лука выпустить, а там сам увидишь,
что будет.
На том и простились. Старичок-лесовичок в чаще остался, а Проша домой заторопился,
светало уже.

Приспел он ко двору как раз вовремя. Тятенька перед князем стоит, ответ держит, тот во
гневе уже и руку с мечом над головой отцовой занёс…
- Князь-батюшка, не вели гневаться, вели слово молвить,- бросился к его ногам Проша.-
Дозволь чудо явить, выпустить из лука стрелы волшебные, а потом и наказание верши.
Удивился князь речам смелым, приказал принести лук. Натянул Проша тетиву что было
силы и выпустил первую стрелу, взвилась она в небо…, а на землю опустилась собакой
доселе невиданной. Грациозная, узкотелая, стремительная, величественная - одно слово
волшебная.

А Проша выпускал стрелу за стрелой, и скоро перед ним стояла уже целая свора собак.
Откуда не возьмись, из кустов выскочил заяц и помчался во весь дух, свора вихрем сор-
валась с места и понеслась. Князь бросился за ними, да куда там, давно отстал, только
шею тянет, вперед всматривается: «Догонят, не догонят?». От бега быстрого раскраснелся,
кровь к лицу прилила, сердце то стучит, то замирает, азарт перехлестывает. Бегом соба-
чьим любуется: «Ай да резвые, ай да борзые!!!» А заяц – летит, только «пятки» сверкают…
Идёт спор: хитрость, ловкость, сноровка зайца против быстроты, сметливости и умения
собак. И все это на глазах у светлейшего. Вот собаки догнали длинноухого, от щеки к щеке
швыряют, одна сшибла зайца, вторая ухватила… «Взяли, взяли!»,- закричал князь не своим
голосом. Нет, справился, выкрутился косой, выскочил, как пуля, из-под скучившихся собак
и исчез в перелеске. В честном поединке повезло зайчишке, спас свою шкурку, унёс ноги.
А князь приседает, по бокам себя руками похлопывает, слезу вытирает. Давно он на охоте
не испытывал такой страсти, такой борьбы, такого азарта…

Так на смену соколиной забаве пришла знаменитая псовая охота. Проша с тех пор борзят-
ником стал, его собаки слушались, понимали и любили. К ним потом и Афганка на ковре-
самолёте прилетала, любовался её красотой Проша, да только сердце его навек русской
борзой было отдано.

Вот какая история... Что ты головой качаешь, не веришь? А зря. Присмотрись к борзой
повнимательнее. Морда, как наконечник - длинная, острая, уши всегда назад затянуты и
плотно к шее прижаты. Не бежит – летит. Тело в струну вытянуто. Хвост – не хвост, а опере-
ние. Не собака – стрела… В цель попадёт – не отпустит.