Уроки актерского мастерства
Холода ударили рано. Уже в декабре на улице стоял неслабый морозец, от которого спасением было лишь постоянное движение вперед.
Рассветало позднее прежнего, оттого и вставать было очень тяжко.
Об этом и ворчала такса Муха, когда хозяин соскакивал к будильнику и нечаянно толкал таксу в бок.
“Ай… ну свет-то зачем врубать!” – буркнула Муха и заползла глубже под одеяло, к теплой сонной хозяйке, в надежде, что она останется рядом еще хотя бы с полчасика. Но – нет. И она заворочалась, издавая те же недовольные звуки. “Ну всё, пора будить!” – сделала вывод такса и отправилась вверх по одеяльному туннелю.
Лизнув на ходу хозяйкину руку, она выползла из “норы” и стала кувыркаться в одеялах и громко по-медвежьи реветь. Наконец, потеряв равновесие на самом краю кровати, она с грохотом плюхнулась на пол и замерла. Ей вовсе не было больно, просто хотелось сделать паузу, а через некоторое время вскочить как ни в чем не бывало – чтобы не дай бог ее не подняли на смех.
Ну вот, кажется, хозяйка окончательно проснулась и пора напомнить ей о себе любимой – подумала такса и направилась к хозяйке. Здесь идет очередь некого ритуала, выполняемого каждый раз, когда Муха “намыливается” на прогулку. Она встает на задние лапы, упираясь передними в хозяйку, и попеременно ими перебирает, быстро-быстро. При этом еще и потягиваясь, а в конце обязательно зевая во весь крокодилий рот. Причем, очень важно в конце сделать искренне преданный и чуть глуповатый вид, чтобы непременно вызвать умиление и получить свою порцию ласк и “обнимашек”.
Надо сказать, что телячьи нежности Муха терпеть не может, если только она сама на них не напросилась. Если же это не ее инициатива – она всячески пытается ускользнуть из рук “ласкателя”, при этом делая вид, что “чхать она на тебя хотела”.
Наконец, хозяйка “причепурилась” и оделась, собаки наперегонки выскакивают в прихожку, где их ждет бесполезная по их мнению процедура ущемления собачьих прав – одевание ошейников, поводков, а кому-то и намордников. Всё! Мы готовы! “…к бою” – прибавила Муха в сладком предвкушении. Собаки вылетают из открывшихся дверей лифта, разгоняя по стенам и темным углам ошарашенных кошек, таща за собой сонную и ооооочень злую хозяйку. “Эх, опять никого не хватанула!” – вздыхает раздосадованная Муха и получает очередных тумаков, налево и направо раздаваемых взбешенной хозяйкой. Далее следуют нудные нотации и укоры с ее стороны в адрес “бестолковых” собак. “Хм, чья бы корова мычала – как говорится, какой хозяин…” – в свою очередь комментировала такса и почти не слушая бухтений, тянула хозяйку по известному маршруту… Овчарка же покорно выслушивала все замечания и преданно глядя в ответ на пронзительные взгляды хозяйки, виновато плелась рядом.
Нынче прогулка не так приятна для таксы, чего нельзя сказать об овчарке, которой “трын-трава” – и в любую погоду не холодно. Такса быстро делает все дела и, переминаясь с ноги на ногу, ждет когда же, наконец, можно будет бежать домой. Старт дан – и снова в лидерах такса, волочащая за собой хозяйку, “прицепившуюся как клещ” своим поводком, а следом уныло плетется овчарка, с грустью понимая, что прогулка окончена.
Теперь придется ждать до самого вечера, валяясь без дела в коридоре.
Это овчарке придется. А такса, уж поверьте, страдать от этого не станет. Она, не дожидаясь ухода всех, уже заваливается на креслице и приспокойненько засыпает, тем самым “трявя душу” невыспавшейся хозяйке, то и дело проходящей мимо и кидающей завистливые взгляды. Так и хочется прильнуть к горячему длинному тельцу и на время стать забытой всеми. – “НЕчего!” – недовольно отпрянет потревоженная такса. “Иди работай!” – бросит вслед она хозяйке, безвольно гонимой прочь.
Наконец, утренние шастанья закончены – и все разошлись по делам, оставив в доме лишь тишину и долгожданный покой. Теперь можно выспаться, а потом заняться чем-нибудь “гаденьким”, дабы не дать хозяевам заскучать. На этот раз Муха заприметила отличнейший “утеплитель хнездовья” – оставленную хозяйкиной мамой без дела лежать на диване теплую ткань. “Хех, пожалуй, годится!” – отметила такса и сдернула ее с дивана. По-хозяйски утрамбовав “тряпку” как положено, то бишь под себя, такса с чувством выполненного долга снова уснула, совсем не догадываясь о назревающем конфликте с мамой. А дело в том, что мама приходит раньше остальных, и надеяться на то, что она задержится и обогнавшая ее хозяйка придет и невольно “прикроет”, совсем не следует.
Вот настал этот час расправы и мама появляется в дверях квартиры, застав таксу врасплох. Наглость таксы впечатлила даже “бывалую собачницу”, и мама с воинственным видом направилась отстаивать свои законные права на ткань. Грозный рык “хозяйки тряпки”, казалось, не произвел ни малейшего впечатления на Муху, успевшую прошмыгнуть в кухню, и теперь она со спокойствием мамонта и типа полной непричастностью наблюдала за мамой. “Ах, ты дряяяянь…” – с притворством устрашая выругивалась мама, удивляясь этому искреннему спокойствию таксы, которая всем своим видом показывала, что “ошибочка вышла, не того взяли…”
И тут мама решила проверить “на вшивость”эту нахалку и резким движением подалась вперед, чтобы как будто схватить таксу. Та даже не отпрянула, с тем же спокойствием готовясь принять “удар судьбы”. Игра в невинность нахальной таксы была настолько комичной, что мама не удержалась и к великому таксячему удивлению схватила ее и стала нежно тискать и смеяться. Ошалевшая Муха “взорвалась” нахлынувшими эмоциями и переполненная счастьем устроила настоящее безумство, с дикой скоростью носясь из одной комнаты в другую!
Вот уж не думала она, что неизбежное наказание обернется “телячьими нежностями”! И пусть “хнездовье” вновь распотрошили, зато есть стимул искать новые “утеплители”, а значит, быть при деле всегда и везде.